Академик Андрей Львович Курсанов смотрел фотографии Камчатки. «Это камчатский лес» - поясняла ему Н.И. Шевякова. «И разбойнички есть» - добавил Андрей Львович, показывая на фигуру обросшего почвоведа с лопатой, стоявшего у дерева.

Юрий Петрович Лебедев, сотрудник Почвенного института им. Докучаева, рассказал о своей первой экспедиции. Они были в пустыни Средней Азии, в 600 км от Ташкента. Воду на верблюдах привозили из ближайшего колодца. Однажды верблюды ушли за водою. В лагере осталась молодежь. Сварили плов, жирный, соленый, перченный. После этого все пили воду и уже днем ее выпили, считая, что вечером воду привезут. Но ни вечером этого дня, ни следующего верблюды не вернулись. Кто-то пытался пить мочу: потом он не мог даже смотреть на пиво. Кто-то просто ждал в забытье. А 5 активных юношей решили идти (без воды!) пешком до Ташкента. Наконец Ю.П., находясь в забытье почувствовал, что кто-то льет ему в рот воду. Оказалось, что колодец был пуст и пришлось идти к следующему. Ю.П. сказал о горячих головах, пошедших в Ташкент. - Ничего, далеко не уйдут - сказал начальник экспедиции, который ездил к колодцам. И действительно, в 100 м от лагеря лежал без сознания один участник похода, в 5-ти м другой. А последний еще в 100 м. При этом в конце пути 5 м он полз, сняв с носа и бросив в песок очки.

В 1948 г. Ю.П.Лебедев рассказал: - «Вот, академик Тулайков. Он предложил мелкую пахоту, а в стране не было еще тракторов, стали пахать мелко. В этом году была засуха, все списали на Тулайкова и его расстреляли».

В 1952 г. один из студентов в курсовой работе сослался на Н.М.Тулайкова (процитировав его данные по учебнику К.Д.Глинки). С.А. Владыченский заметил: - «Придется вычеркнуть, а то нас к Тулайкову отправят».

Юрий Алексеевич Ливеровский слушал Н.В.Орловского, который читал свои мемуары. Окончилась очередная глава о Самаре. И тут Юрий Алексеевич сказал, что он тоже из Самары и пропел частушку: - «Если спросят, кто такой, я самарский отрывной».

Ю.А.Ливеровский был на охоте с сыном (в самый разгар застоя). Сын ругал советскую власть. Юрий Алексеевич слушал, слушал и сказал: - «Наша власть - дерьмо. Но русский капитализм - тоже дерьмо».

Во время Советско-Китайской экспедиции советская часть экспедиция (В.А.Ковда, Ю.А.Ливеровский и др.) однажды на ночлег была помещена ... в тюрьму. Все были размещены по одиночкам. В тоске от мрачной камеры Лида Рубцова выползла во двор и встретила Юрия Алексеевича. «Лидочка, дадут ли какой-нибудь харч в этом отеле» - весело спросил Юрий Алексеевич. Утром на вопрос, как спалось, он ответил: - «Дрых как кот».

Кто-то принес в кабинет Юрию Алексеевичу в Почвенном институте 5 томов докторской диссертации (2200 с.) и попросил его побыстрее написать отзыв. Юрий Алексеевич ответил: - «Я могу быстро написать отзыв, даже не читая работы, но тогда он будет, кончено, отрицательным». Диссертант взял свои книжки и ушел.

Кандидатскую диссертацию защищал И.И.Карманов. Его руководитель Ю.А.Ливеровский, когда его вызвали дать характеристику диссертанту сказал: - «Его личные качества раскрыл нам секретарь Совета, его научные качества - он показал сам своим докладом. Зачем мне еще выступать и что-то говорить?»

Как-то в экспедиции Ю.А.Ливеровский с отрядом остановился поздней ночью на ночлег и оказался без воды. Юрий Алексеевич пошел искать воду. Он принес полный чайник воды. Его вскипятили, заварили чай, выпили. Утром сотрудница Лида Рубцова стала готовить чайник, чтобы еще раз набрать воды, открыла крышку, а на дне чайника - слой головастиков: - «Юрий Алексеевич, посмотрите сюда, что это такое!» Ответ Юрия Алексеевича был прост: - «Это видимые микроорганизмы».

В 1960 г. один известный ученый сказал Ю.А.Ливеровскому: - «Вот теперь Камчатку изучают молодые ребята, они опровергнут ваши взгляды.» Юрий Алексеевич ответил: - «Это же Камчатка. Там пепел сыпет каждый год и мои почвы уже давно засыпаны».

Вечер в лесу у костра. Где-то кукует кукушка. Юрий Алексеевич говорит: - «Сейчас кукушка прилетит сюда и сядет на этот (показывает) сук». Он как-то по-особому кукует и действительно, прилетает кукушка и садится на заранее указанный Юрием Алексеевичем сук.

Борис Викторович Личманов был в экспедиции Почвенного ин-та в г. Щадринске, на полях Т.С.Мальцева, тогда поднятого Н.С. Хрущевым на щит. Он измерял сопротивление почвы при вспашке динамометром. Вдруг по полевой дороге, поднимая черноземную пыль несутся две правительственные машины («Зилы -110»). Из одной вылезает Н.С.Хрущев вместе с Т.С.Мальцевым. - «Кто Вы?» - спрашивает у Личманова. Тот отвечает. - «Расскажите всем московским ученым, какие хорошие поля и урожаи у Мальцева». В это время Личманов замечает, что вышедший из соседней машины охранник не сводит глаз с динамометра, который держал в руке Борис Викторович, и весь изготовился к прыжку. Борис Викторович понял, что двигаться нельзя и стоял, как пень пока начальство не село в машины и не уехало.

Б.В.Личманов как-то сказал в ответ на упреки, что наука, в том числе и почвоведение, не приносит пользы: - «Зато наука не приносит вреда, в отличие от деятельности чиновников».

Б.В.Личманов рассказал, что в 1943 г. формировали новую часть. Солдаты после обеда возвращались в казарму через лесок, где и справляли свою большую нужду. Вдруг приехал проверять состояние части генерал-лейтенант Орлов. Он прошел в столовую, потом пошел в казарму. Войдя в лесок он вдруг зашел в одном месте в чащу, затем в другом, но ничего не сказал. Подойдя к казарме, приказал выстроить часть. Встав перед строем, громко сказал: - «Засранцы!» Сел в машину и уехал. Но за частью по всем фронтам следовало это прозвище.

В Почвенном институте обсуждали кандидатуру начальника экспедиции в Среднеазиатские пустыни. «Здесь нужен крепкий мужчина» - сказал Иван Владимирович Тюрин, и Совет назначил начальником экспедиции ... Елену Всеволодовну Лобову - довольно хрупкую женщину.

В Смоленской экспедиции. Жара. Все застыло. У забора лежит собака, разомлевшая от жары. Вадим Петрович Лидов смотрит на собаку и говорит А.П.Лоботеву: - «Смотри, собака сдохла. Надо закопать, а то на жаре она быстро провоняет.» А.П. медленно идет, берет лопату, выкапывает яму, подходит к собаке, чтобы взять ее за хвост и оттащить к яме. Собака лениво открывает один глаз и удивленно смотрит на А.П. Немая сцена.

Александр Петрович Лобутев был очень наивным человеком. Студентами он был на практике в Красновидово. Задержали стипендию. И тогда его друзья-однокурсники говорят: - «Денег нет, придется грабить банк.» - «Вы что, ребята. Я не буду.» Но его уговорили помочь. - «Я помогу, но денег брать не буду.» И вот А.П. ходит по улице возле банка "на шухере", а ребята за углом давятся от смеха.

А.П.Лоботев был оставлен лаборантом в МГУ, на кафедре почвоведения с новым, после В.В.Геммерлинга, заведующим кафедрой В.А.Ковдой. Ковда попросил А.П. принести ему чаю. А.П. посмотрел на профессора и сказал: «Вы что - маленький, чтобы вам приносить чай». - «Ну, извините», - ответил профессор.

Т.Д.Лысенко читал лекцию сотрудникам физических институтов. Чтобы очевидно, заинтересовать слушателей, он сказал: - «Я прочел труды Эйнштейна очень все понятно. И почему его не понимают? Вот и меня тоже не понимают.)» А затем продолжил: - «Воробей прыгает в Иркутске. 40 градусов мороза, а он прыгает - тут без атомной энергии не обходится».

Т.С.Мальцев выступал с докладом о своей обработке почвы. Перед докладом он попросил Н.А.Ногину, чтобы во время доклада ему дали не очень горячий чай, для того, чтобы горло не пересыхало. В докладе он ругал Почвенный институт за то, что он не поддерживает обработку почв по Мальцеву. В это время ему принесли чай. Он резко оттолкнул руку с стаканом и сказал: - «Зачем так угоднчать, лучше бы признали мой вклад в обработку почвы».

Почвовед института Леса АН Валентин Николаевич Мина, работая в Теллермане, на своих участках ставил объявление: "ОСТОРОЖНО, МИНА", что лучше всего спасало участок от нежеланных гостей.

Профессор А.А.Молчанов, директор Лаборатории Лесоведения АН СССР после В.Н.Сукачева, был очень эмоционален. Когда к нему обращались за деньгами для покупки оборудования, он вскакивал, снимал пиджак и восклицал: - «Вот, хотите, продам пиджак, больше у меня ничего нет». Он же, когда от начальства поступали всякие неприятные бумаги, писал заявление об уходе с поста директора и ... отдавал это заявление своему секретарю, который затем благополучно эти заявления уничтожал.

Чл-корр. АН директор Лаборатории Лесоведения А.А.Молчанов приехал на Онегу, стационар Лаборатории и увидел, что в вершине оврага, где стояли водомеры, построили новый туалет. «Так что же они измеряют?» - задал он резонный вопрос.

Г.П.Мотовилов был министром лесного хозяйства, а после 1953 г. работал в Институте Леса АН. Он поехал на Лесной Конгресс в Индию. Языка он не знал. Он пришел в буфет и сказал первое английское слово, которое он знал: - «Виски». Бармен налил на дне и потянулся к содовой воде, чтобы разбавить.Мотовилов сказал второе свое английское слово: - «Но, виски». Ему долили до половины и посмотрели на него: - «Но. Виски» - последовало незамедлительно. И, наполнив стакан виски полностью, Мотовилов одним махом его выпил и ушел из буфета. После все участники Конгресса указывали на него пальцем и говорили: - «Это - ОН».

Академик А.Н.Несмеянов, директор института, вызвал к себе своих ведущих сотрудников и сказал: - «На столе лежит письмо - протест против выступления Сахарова. Подпишите.» Кто-то возразил, что не читал выступления Сахарова и поэтому даже не знает, против чего возражать. Но Несмеянов был неумолим: - «Я предвидел такой ответ, поэтому сообщаю для вашего сведения, что вышедшее вчера в "Правде" письмо академиков, подписанное в том числе и мною, было составлено не нами, а из нас никто не читал выступления Сахарова».

В середине июня 1941 г. Николай Васильевич Орловский поехал в экспедицию в Горный Алтай, вооруженный, как всегда, фотоаппаратом, картами и прочим почвенным снаряжением. Война застала его в Кош Агаче, на самой границе. Пограничники сразу арестовали его и под конвоем как шпиона повезли в Новосибирск, где местные власти выяснили недоразумение.

При подготовке Алма-Атинского съезда Всесоюзного общества почвоведов было решено все поступающие тезисы редактировать, в том числе, по возможности сокращать. Н.В.Орловский поручил эту работу секретарю своей Подкомиссии по лесному почвоведению. Секретарь внимательно просмотрел все тезисы и в первую очередь у всех сократил первую фразу. Орловский взглянул. Сказал: - «Как хорошо у вас получилось, действительно первая фраза у всех лишняя, но у меня, прошу, все-таки, оставьте ее».

 На Алма-Атинском съезде почвоведов Н.В.Орловский был председателем счетной комиссии. На съезде ярко высветилось соперничество И.П.Герасимова и В.А.Ковды. Последний был утвержден уже ЦК КПСС Президентом Общества. При голосовании выяснилось, что оба соперника набрали минимальное количество голосов и должны были остаться за пределами списка. Тогда секретарь Казахской КП Кунаев сказал: - «Массами надо руководить». В результате сначала утвердили всех, кто набрал больше половины голосов, а потом Николай Васильевич попросил у съезда разрешения не читать голоса за и против, и, таким образом, инцидент был исчерпан.

На одном из Всесоюзных съездов почвоведов выдвигали кандидатов в Центральный совет общества. Представители некоторых республик ратовали за то, чтобы им повысили квоту представительства. Президент Армянского филиала о-ва почвоведов Грант Петрович Петросян сидя в президиуме сказал соседу: - «А я и не беспокоюсь. У нас в Центральном совете уже есть Петросян, Таргульян, Унгурян». (Таргульян - урожденный москвич, Унгурян - и вовсе молдаванин).

Съезд почвоведов в Ташкенте совпал с введением в стране сухого закона. Поэтому застольная встреча почвоведов во время съезда была замаскирована под день рождения одного из сотрудников института почвоведения Узбекской республики. На встрече Тенгиз Федорович Урушадзе рассказал анекдот, что в Грузии создан ... безалкогольный коньяк. Г.П. Петросян ужасно обиделся. «Армяне не пойдут на это» - заявил он возмущено.

Вера Ефимовна Кореневская рассказывала: - «Соломон Исаевич Перлин, тогда студент Моня Перлин, вошел в лабораторию (МГУ помещался еще на Моховой). У него кипела колба на газовой горелке, а он нес эксикатор с бюксами. Ему кричат: - «Моня, колба кипит». Он бросает эксикатор и хватает горячую колбу и тут же ее бросает тоже. Результат - битое стекло».

Борис Павлович Плешков, профессор Тимирязевки, выбегает из зала заседания, где идет защита, в соседнюю лабораторию. И жалуется И.М.Яшину ведущему свои опыты: - «Дурак, ой, какой дурак, - говорит председатель Совета, - дай спирт.» Он наливает четверть стакана, выпивает, запивает водой и снова говорит: - «Дурак,» - и уходит на защиту.

Михаил Николаевич Польский был аспирантом Н.А.Качинского. Он один из первых использовал шлифы для изучения физических свойств почв. Кандидатскую диссертацию он делал 10 лет. - «Почти докторская» - сказал про нее Качинский. - «Обманул ожидание» - сказал С.А.Владыченский, который тоже в свое время занимался шлифами. 
Когда было организовано Пущино, в том числе Институт Почвоведения АН, то М.Н.Польский сказал гордо: - «Здесь будет делаться наука 21 века.» 
Однако сам М.Н.Польский был очень ленив. Редактор издательства "Наука" М. Анцилович назвала его патологическим лентяем. 
Совместная книга А.А.Роде и М.Н.Польского была написана Роде, при этом данные от Польского он не мог получить лет пять.

В 1937 г. на собрании Почвенного института им.В.В.Докучаева с осуждением уже арестованного Бориса Борисовича Полынова выступил какой-то партийный деятель (история не сохранила его фамилию) и стал клеймить Полынова, как иностранного шпиона. Тогда встал Леонид Иванович Прасолов и сказал, что он знает Полынова давно, что Полынов благородный человек и пока суд его не осудил, нельзя его обсуждать, осуждать и закрыл собрание...

Б.Б.Полынов как-то сказал: - «Анализы может делать и лошадь. Все дело в том, как ее ввести в лабораторию».

На биофаке в МГУ среди студентов было организовано общество защиты гадов (пресмыкающих). Известна ненависть обывателя к змеям и всему, что ползает. На комсомольском собрании это невинное общество подверглось резкой критике со стороны декана Презента: - «Защита гадов! От кого защита? От советского человека...»

Говорят, что кто-то из очень высокого начальства сделал замечание Дмитрию Николаевичу Прянишникову: - «Почему вы не проводите производственных опытов? Вот Лысенко все время их проводит». Прянишников ответил: - «Почему, я тоже провел однажды производственный опыт, разослал по колхозам чистый, отмытый, кварцевый песок и, знаете, получил бо-о-олшую прибавку урожая».

В августе 1941 г. Д.Н.Прянишников обходил опытные посевы на Долгопрудной опытной станции. Сев отдохнуть под деревом, он сказал: - «Надо подумать, что мы сделаем с немцами после войны.» - «Что вы говорите, немцы под Киевом.» - «Они всегда хорошо начинают, но плохо кончают» - ответил Прянишников. (Со слов Р.Ю.Бродской)

Как-то на семинаре Д.Н.Прянишников начертил на доске кривую роста производства удобрений, а под ней кривую роста урожая: ход обеих кривых хорошо совпал. «Вот реальная польза удобрений» - сказал Прянишников. Алексей Григорьевич Дояренко молча подошел к доске и провел кривую роста производства мыла. Она тоже была аналогична кривой урожая. «Рост производства мыло определяет рост урожая» - шутя сказал Дояренко. Все, и Прянишников тоже, дружно засмеялись.

Как-то группа почвоведов-студентов из МГУ (тогда еще на Моховой) возвращалась с какого-то заседания в Почвенном институте им. В.В.Докучаева. Они оживленно обсуждали заседание, называя своих преподавателей по прозвищам (Никодим, Нил и т.д.). Вдруг они обратили внимание, что какой-то пожилой мужчина с улыбкой прислушивается к их разговору. Они смутились, а мужчина мягко сказал: - «Не смущайтесь, мы тоже Прянишникова "буряком" называли».

Н.П.Ремезов много работал на Долгопруднинской опытной станции. С сотрудником станции С.В.Щербой он написал книгу "Теория и практика известкования". Р.Ю.Бродская, работавшая на станции, рассказывала, что любимая поговорка Н.П. в это время была: - «Нил Петрович, не волнуйся, съешь котлетку».

Профессор химфака О.А.Реутов читал биофаку курс органической химии. Он часто повторял: - «Я говорю вам это, не для того, чтобы вы зазубрили, а для того, чтобы вы знали, где это можно найти, если вам понадобится».

А.А.Роде отмечал в Почвенном институте свой юбилей. Выступил В.В.Егоров, директор института и сказал, что пока жив А.А.Роде он чувствует себя молодым, сыном у мудрого отца. Через неделю был издан приказ о переводе А.А.Роде в консультанты. На этом же юбилее А.Г.Гаель сказал, что все чтут Роде как признанного лидера в почвоведении, однако, он до сих пор не академик. И тут была произнесена фраза: - «Пусть люди удивленно спрашивают - разве вы не академик?, чем удивляются - разве вы академик?»

Библиотекарь Почвенного института им.В.В.Докучаева Михаил Рудаков будучи студентом проходил практику по картированию почв. На его участок попало кладбище. Последовала запись в полевой дневник: микрорельеф - бугорки с крестиками.Библиотекарь Почвенного института им.В.В.Докучаева Михаил Рудаков будучи студентом проходил практику по картированию почв. На его участок попало кладбище. Последовала запись в полевой дневник: микрорельеф - бугорки с крестиками.

Заведующий кафедрой агрономии Алексей Николаевич Сабанин на полях книги С.П.Кравкова написал: - «Соображениями, даже самыми логичными, доказать ничего нельзя».

Виктор Анатолиевич Семенов, академик РАСХН, рассказал, что аудиторию в Петербурге в Лесотехнической Академии, где сдавали математику, называли бассейном, поскольку студенты на экзамене плавали.

Минералог Николай Николаевич Смирнов читал лекции почвоведам. Он приходил в аудиторию в пальто, карманы которого разбухли от листов бумаги: был слух, что так он хранил свои рукописи. В те годы он обращался к студентам не иначе, как «гражданин» и «гражданочка». На консультации пред экзаменом он сказал: - «Того, у кого не будет завтра сегодняшнего билета в кино, театр или музей не допущу к экзамену».

Андрей Андреевич Соколов (сын профессора-агрохимика А.В.Соколова), тогда студент энергетического института, рассказал, что на экзамене профессор спросил студентку, что будет, если по трансформатору пропустить одновременно постоянный и переменный ток. «Трансформатор загудит» - ответила студентка. «Как загудит?» - удивился профессор. «У-у-у» - загудела студентка.

Андрей Андреевич получил за свои работы 3 Государственные премии. Банкеты по этому поводу устривал на свои деньги отец, А.В.Соколов. После 3-ей премии он сказал: - «На банкет по поводу 4-й премии у меня денег уже нет».