Когда я только поступил на факультет Почвоведения, то вначале преследовали уныние и депрессия… Ну, какие, к чёрту, почвы!? Моё призвание – биология! А рассказывают, в основном, про всякие камни, песок, глину, орудия земледелия, удобрения… Тоска! Но потом я стал понимать, что почва – совсем не грязь, а основа, поддерживающая всю жизнь на Земле! Именно в почве протекают циклы биогенных элементов и сосредоточено наибольшее разнообразие организмов. То есть без почвы всё живое быстро вымрет, поэтому она заслуживает внимания. Поняв это, я взял волю в кулак и стал чаще прислушиваться к лекторам – вдруг да растолкуют подробнее, почему же стоит учиться именно на этом факультете?

На втором курсе у меня пробудилась тяга к науке. Почвоведение я стал уважать, но стремление к живому было сильней, поэтому решил поступать на кафедру биологии почв. Микроорганизмы меня тогда мало интересовали (хотя именно они-то и осуществляют ключевые этапы циклов биогенных элементов!), поэтому, оббежав всех потенциальных научных руководителей, решил остановиться на относительно крупный и наиболее таинственных организмах – грибах. Для меня микобиота всегда была (и остаётся) загадкой, поэтому, чтобы хоть немного разобраться в проблеме, я вверил себя в руки микологов. Кроме того, заниматься этими организмами меня подстегнуло тёплое отношение учителей – Марфениной Ольги Евгеньевны и Ивановой Анны Евгеньевны. Разноцветные (и разные по запаху) колонии микромицетов не переставали удивлять с первых минут, а затейливое ветвление их конидиеносцев пробуждало особенное любопытство. Однако, поначалу мой руководитель, Кураков Александр Васильевич, доверял мне только мыть грязную посуду и готовить питательные среды, что мало вдохновляло для дальнейшей работы… И всё же я не терял надежду уже на втором году обучения в МГУ познакомиться ближе с методами микробиологии, чтобы глубже понять тайны мицелиальных почвенных обитателей.

На третьих-пятых курсах я с головой ушёл в бурную лабораторную деятельность. По словам некоторых коллег, я был «духом кафедры», бесконечно носившимся между двумя микологическими комнатами с горами чашек Петри, колбами и пробирками… Во многом, конечно, эта деятельность была довольно бестолковой и не систематичной, но дала некоторый опыт и навыки, пригодившиеся в дальнейшем по жизни. Наиболее трудно дался третий курс, поскольку научный руководитель (Кураков Александр Васильевич) не мог уделить мне достаточно своего времени, а задачи ставил весьма обширные. Часто совершенно не понимая, что нужно делать, я метался от одного старшего студента к другому, пытаясь выяснить детали того или иного микробиологического метода. В микробиологии очень важны тысячи деталей и нюансов, а мне их тогда практически никто не объяснял… Однако уже на четвертом и пятом курсах руководитель у меня сменился (на Марфенину Ольгу Евгеньевну), я начал постигать различные хитрости и премудрости, и научная работа пошла куда веселей! Годы студенчества пролетели стремительно быстро, но прошли они совсем не зря, сделав из меня специалиста. Оглядываясь назад, я понимаю, что был тогда ещё совсем зелёным и наивным учеником, больше полагавшимся на авторитеты, чем на здравый рассудок и логику, и многому ещё стоило научится… Всё же я глубоко благодарен своим учителям и наставникам, поселившим в моей душе бесконечное стремление к получению новых знаний, а также умение искать только доброе и хорошее в любом человеке!

Получив диплом специалиста, я так и не смог расстаться с уже теперь такой родной кафедрой и дорогими моему сердцу людьми. Я решил продолжить обучение в аспирантуре, посвятив свои научные исследования почвенным грибам Антарктиды. Годы аспирантуры позволили многое – овладеть техникой новых методов, научиться лучше формулировать мысли и писать научные статьи, и, главное - познакомиться со специалистами в смежных областях. Последнее позволило участвовать в долгожданных для меня полярных экспедициях, откуда я смог отобрать множество образцов для дальнейшего изучения. Именно в аспирантуре я, наконец, стал полноценным специалистом, и теперь хорошо понимаю, что студенческие годы были лишь подготовкой к непростому пути исследователя. К моему глубокому сожалению, за два года до защиты моей кандидатской диссертации умерла моя научная руководительница Марфенина Ольга Евгеньевна… Было очень тяжело, поскольку она была не только моей наставницей, но и очень светлым, добрым и хорошим человеком… В какой-то момент, я думал, что не смогу оправится от такого удара и уйду из МГУ. Но преподаватели кафедры смоги поддержать и обнадёжить в трудное время. Во многом благодаря их усилиям я смог защитить диссертацию, а буквально через месяц отправиться к берегам объекта своей научной работы – к Антарктиде!

Научная работа за пределами факультета началась у меня ещё в последние годы аспирантуры, когда я стал работать в Почвенном институте имени В.В. Докучаева. Доброжелательный, сплочённый и целеустремленный коллектив молодых ученых, в основном выпускников кафедры биологии почв, стал крепким фундаментом в моей дальнейшей деятельности и жизни в целом. Несмотря на то, что основные усилия сотрудников института направлены на сельскохозяйственную микробиологию, для меня нашлась ниша, в которой я мог заниматься дорогими моему сердцу полярными регионами. Изучению Арктики и Антарктики во многом помогли мне коллеги из соседнего Института географии РАН, с которыми я стараюсь активно сотрудничать и поныне. Основными достоинствами Почвенного института, которые привлекли меня ещё в аспирантуре, являются современная база оборудования и большого количества высококвалифицированных увлеченных специалистов. Немаловажным фактором, повлиявшим на мой выбор места работы, стала свобода и поддержка любой творческой деятельности, причем не только на научном, но и на творческом фронте. Всем коллективом мы не только пишем статьи в высокорейтинговые журналы, но и поём/сочиняем песни, а также устраиваем культурные мероприятия. Также я стараюсь не терять связей и с родной кафедрой биологии почв, регулярно взаимодействуя со многими членами её дружного коллектива.

В настоящее время моя деятельность и научные интересные направлены на изучение экологии и физиологии микроорганизмов полярных регионов, поскольку суровый климат и географическая изоляция создали уникальные условия для эволюции и функционирования местных экосистем. Кроме того, в экстремальных экосистемах наиболее перспективен поиск новых таксонов микроорганизмов и специфических метаболитов, которые могут стать ценными для биотехнологии. Для исследований я применяю комплекс классических (микробиологический посев, люминесцентная микроскопия, газовая хроматография, культуральное выявление антагонизма и др.) и молекулярно-генетических методов (экстракция нуклеиновых кислот из почвы, ПЦР в реальном времени, ДНК-метабаркодинг, функциональные гены и др.). Помня заветы учителей из МГУ, во всех своих исследованиях я применяю профильный подхода, при котором анализируется информация не только для поверхностного слоя почвы, но и нижележащие генетические горизонты.